21 апреля 2023 года в возрасте 58 лет ушел в вечность Михаил Петрович Гринько – служитель с большой буквы, которого многие братья и сестры во Христе называли «пастырь добрый».
Краткая биография
О траурных служениях
Свидетельство Николая Свинко
Фрагмент свидетельства о несостоявшемся переезде в США
Михаил Петрович родился в Несвиже в 1964 году, учился в строительном техникуме в Минске. В 1983 году был призван в армию, служил в городе Куйбышеве. Там, в поместной церкви, он познакомился со своей будущей женой Ольгой.
После армии продолжил учебу в Риге в энергетическом техникуме. В 1986 году Михаил и Ольга поженились и обосновались в Несвиже. В 1989 году брат Гринько был рукоположен на дьяконское служение в церкви ХВЕ города Несвижа, а в 1994 году был избран пастором этой общины.
Он нес это служение более 20 лет. В 2016 году Господь призвал Михаила Петровича потрудиться на новом месте – в столичной церкви «Вефиль», приняв эстафету служения из рук пастора Владимира Антоновича Сущени. В 2018 году Михаил Петрович был назначен заместителем епископа Объединения ХВЕ в Минске и Минской области. Он и его жена Ольга воспитали четырех сыновей и дочь.
После армии продолжил учебу в Риге в энергетическом техникуме. В 1986 году Михаил и Ольга поженились и обосновались в Несвиже. В 1989 году брат Гринько был рукоположен на дьяконское служение в церкви ХВЕ города Несвижа, а в 1994 году был избран пастором этой общины.
Он нес это служение более 20 лет. В 2016 году Господь призвал Михаила Петровича потрудиться на новом месте – в столичной церкви «Вефиль», приняв эстафету служения из рук пастора Владимира Антоновича Сущени. В 2018 году Михаил Петрович был назначен заместителем епископа Объединения ХВЕ в Минске и Минской области. Он и его жена Ольга воспитали четырех сыновей и дочь.
Во время траурных служений, которые проходили в столичной церкви «Вефиль» (в воскресенье вечером) и в поместной церкви ХВЕ города Несвижа (в понедельник), было сказано так много теплых слов и прозвучало столько искренних свидетельств-воспоминаний об этом Божьем труженике, что каждый присутствующий все яснее осознавал суть слов, записанных в книге Откровение: «Блаженны умирающие в Господе… они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними».
Труды Михаила Петровича – это не только многочисленные добрые дела, ходатайственные молитвы, духовный хлеб (который до сих пор можно взять из его проповедей), неоценимый вклад в развитие несвижской церкви ХВЕ и столичной церкви «Вефиль», но и непосредственное участие в жизни мно-
гих церк вей Минской области и т.д.
гих церк вей Минской области и т.д.
Я думаю, что главные сокровища моего дорогого брата во Христе – сердечная доброта, непритворная любовь к ближнему, способность доверять людям и признавать собственные ошибки, готовность творить добро всем: с кем он дружил, с кем тесно общался, с кем вместе служил Господу и даже с кем случайно пересекся по жизни.
Именно об этих качествах характера Михаила Петровича не раз упоминали многие братья-служители, его друзья и члены тех общин, в которых он служил пастором.
В этой связи приведу только одно небольшое свидетельство – Николая Свинко, пастора из Синегово: «2001 год. Раздается звонок от брата Михаила (я тогда еще хорошо его не знал, мы встречались несколько раз на конференциях).
Он попросил меня приехать в Барановичи, чтобы помолиться за умирающего от рака дьякона. Я сказал Михаилу, что у меня машина неисправна. А он тут же собрался и вместе с Владимиром Бруем выехал из Несвижа за мной в Синегово. Приехали в Барановичи, совершили молитву.
На обратном пути Михаил поинтересовался: «Что случилось с твоей машиной?» Я ответил: «Двигатель вышел из строя, а купить новый пока не могу. Денег нет». Михаил, не задумываясь, отвечает: «Приезжай ко мне в Несвиж! У меня в гараже стоит капитально отремонтированный двигатель для твоей машины. Я тебя благословлю». Так началась наша дружба…»
Именно об этих качествах характера Михаила Петровича не раз упоминали многие братья-служители, его друзья и члены тех общин, в которых он служил пастором.
В этой связи приведу только одно небольшое свидетельство – Николая Свинко, пастора из Синегово: «2001 год. Раздается звонок от брата Михаила (я тогда еще хорошо его не знал, мы встречались несколько раз на конференциях).
Он попросил меня приехать в Барановичи, чтобы помолиться за умирающего от рака дьякона. Я сказал Михаилу, что у меня машина неисправна. А он тут же собрался и вместе с Владимиром Бруем выехал из Несвижа за мной в Синегово. Приехали в Барановичи, совершили молитву.
На обратном пути Михаил поинтересовался: «Что случилось с твоей машиной?» Я ответил: «Двигатель вышел из строя, а купить новый пока не могу. Денег нет». Михаил, не задумываясь, отвечает: «Приезжай ко мне в Несвиж! У меня в гараже стоит капитально отремонтированный двигатель для твоей машины. Я тебя благословлю». Так началась наша дружба…»
А еще Михаил Петрович был человеком, который очень любил молиться и славить имя Гос пода. Этот брат во Христе хорошо слышал голос Божий и всегда старался исполнить то, что Господь ему говорил.
Хочу привести фрагмент его свидетельства, опубликованного в журнале «Благодать» в 2011 году.
Михаил Петрович написал:
Хочу привести фрагмент его свидетельства, опубликованного в журнале «Благодать» в 2011 году.
Михаил Петрович написал:
«Жизнь шла своим чередом: работа на производстве, служение проповедью в евангельской церкви Куйбышева, посещение близлежащих церквей. Из назначенных Богом сыновей двое малышей уже появились на свет (дочь и еще один сын родились позднее). И вдруг поздний звонок от родной сестры из
Краснодарского края. Она предложила вместе эмигрировать в США. В то время среди верующих уже шли разговоры, что с юга России многие семьи начали уезжать за рубеж.
Краснодарского края. Она предложила вместе эмигрировать в США. В то время среди верующих уже шли разговоры, что с юга России многие семьи начали уезжать за рубеж.
– А что для этого нужно? – спросил я.
– Продиктуй мне свои паспортные данные, а также жены и детей.
– Продиктуй мне свои паспортные данные, а также жены и детей.
Не задумываясь, я выполнил эту просьбу. Через полгода мы получили анкеты, которые должны были заполнить и отвезти в американское посольство. После этого я начал обдумывать всю свою жизнь. Я вспомнил, как еще маленьким мальчиком вошел в свою комнату перед сном, стал на колени и вдруг
начал молиться на незнакомом языке.
Мою молитву услышали родители, сестры и брат,они вбежали в комнату, тоже встали на колени и начали благодарить Господа за мое крещение Святым Духом. Среди многого другого я вспомнил и особо сложный, поворотный момент жизни: когда я обратился к Богу, и Он ответил на все мои вопросы.
начал молиться на незнакомом языке.
Мою молитву услышали родители, сестры и брат,они вбежали в комнату, тоже встали на колени и начали благодарить Господа за мое крещение Святым Духом. Среди многого другого я вспомнил и особо сложный, поворотный момент жизни: когда я обратился к Богу, и Он ответил на все мои вопросы.
Я начал молиться, чтобы узнать: стоит ли мне уезжать в Америку? Но ответа не было. Пришло решение поехать в Беларусь, чтобы вместе с отцом помолиться об этой нужде.
На родине мы посетили многих пророчествующих братьев и сестер, но внятного ответа так и не получили. Я вернулся в Куйбышев и, заполнив анкеты, отослал их по указанному адресу. Через несколько месяцев пришел вызов на собеседование в американском посольстве. Принявшая нас сотрудница пристально
посмотрела нам с женой в глаза и строго сказала: «Вы должны говорить правду и только правду».
посмотрела нам с женой в глаза и строго сказала: «Вы должны говорить правду и только правду».
Затем она спросила: подвергались ли мы гонениям за нашу веру? Перед моими глазами встала картина школьного праздника, когда учеников из моего класса должны были принимать в октябрята. Когда ко мне подошла девочка старшеклассница, чтобы приколоть к рубашке звездочку с изображением Ленина, я сказал, что верю в Бога и не хочу быть октябренком.
Старшеклассница – не помню, была она комсомолкой или пионеркой, – резко повернулась, подошла к нашей учительнице и что то ей сказала. Я видел, как побледнело лицо Марии Федоровны (это была довольно пожилая женщина, член партии и ветеран войны).
Женщина рванулась ко мне и наотмашь ударила по лицу. Я не помню, что она кричала, не чувствовал боли и видел лишь залитую кровью белую рубашку, которую мама тщательно отутюжила утром.
Старшеклассница – не помню, была она комсомолкой или пионеркой, – резко повернулась, подошла к нашей учительнице и что то ей сказала. Я видел, как побледнело лицо Марии Федоровны (это была довольно пожилая женщина, член партии и ветеран войны).
Женщина рванулась ко мне и наотмашь ударила по лицу. Я не помню, что она кричала, не чувствовал боли и видел лишь залитую кровью белую рубашку, которую мама тщательно отутюжила утром.
Пока я это рассказывал, строгие глаза американки округлились и наполнились слезами. Она не стала задавать вопросы моей жене. Лишь сказала, что после обеда мы сможем узнать результат собеседования. Решение было положительным: наша семья получила статус беженцев. Такой же статус получила и семья моей сестры.
По возвращении в Куйбышев мы сдали в ОВиР паспорта и метрики детей. Нужно было лишь правильно распределить нажитое имущество, оставив себе только самое необходимое, и сдать ключи от государственной квартиры перед тем, как получить загранпаспорта.
Коечто мы продали практически за бесценок, а большинство вещей просто раздали. Накануне получения загранпаспортов по обыкновению перед сном я склонил колени и в то же самое мгновение, как когдато в Риге, всей своей внутренностью ощутил рядом с собой присутствие Иисуса.
Коечто мы продали практически за бесценок, а большинство вещей просто раздали. Накануне получения загранпаспортов по обыкновению перед сном я склонил колени и в то же самое мгновение, как когдато в Риге, всей своей внутренностью ощутил рядом с собой присутствие Иисуса.
Я произнес:
– Ехать мне или нет?
– Решай сам! Если поедешь, ты будешь бесполезен для труда на ниве Моей, а если останешься, сможешь еще много потрудиться.
Уснуть этой ночью мне не пришлось. В голове крутились строчки заполняемых анкет, я думал о деньгах, потраченных на поездку в Москву, о пустой квартире. В мыслях была уверенность, что в Америке смогу найти хорошую работу, зарабатывать большие деньги, содержать семью. И тут же вставал вопрос: а разве в этом смысл жизни? Наконец появилась мысль, «отодвигающая» неизбежность решения: если жена согласится отказаться от выезда, то…
– Ехать мне или нет?
– Решай сам! Если поедешь, ты будешь бесполезен для труда на ниве Моей, а если останешься, сможешь еще много потрудиться.
Уснуть этой ночью мне не пришлось. В голове крутились строчки заполняемых анкет, я думал о деньгах, потраченных на поездку в Москву, о пустой квартире. В мыслях была уверенность, что в Америке смогу найти хорошую работу, зарабатывать большие деньги, содержать семью. И тут же вставал вопрос: а разве в этом смысл жизни? Наконец появилась мысль, «отодвигающая» неизбежность решения: если жена согласится отказаться от выезда, то…
Жена проснулась среди ночи и спросила:
– Почему не спишь?
– Ты хочешь ехать в Америку?
– А разве можно не ехать, когда уже готовы все документы?
– Пока мы не сели в самолет, можно остаться.
– Почему не спишь?
– Ты хочешь ехать в Америку?
– А разве можно не ехать, когда уже готовы все документы?
– Пока мы не сели в самолет, можно остаться.
Наступила пауза, и вдруг Ольга произнесла:
– Давай не поедем.
Сегодня я несказанно благодарен Богу, что жена поддержала решение, которое было в моем сердце.
– Давай не поедем.
Сегодня я несказанно благодарен Богу, что жена поддержала решение, которое было в моем сердце.
…Утро, девятый час, я уже стою на пороге областного ОВиРа. Начальник паспортного стола, женщина с ярко выраженной еврейской внешностью, смотрит на меня через большие круглые очки и, улыбаясь, говорит:
– Михаил, ваши паспорта готовы. Пожалуйста, распишитесь в этом журнале.
Я тоже улыбнулся ей в ответ и сказал:
– Вы знаете, я к вам по другому вопросу. Мы с женой решили не ехать. Возвратите нам, пожалуйста, наши паспорта.
– Михаил, ваши паспорта готовы. Пожалуйста, распишитесь в этом журнале.
Я тоже улыбнулся ей в ответ и сказал:
– Вы знаете, я к вам по другому вопросу. Мы с женой решили не ехать. Возвратите нам, пожалуйста, наши паспорта.
Улыбка на лице начальницы сменилась выражением крайнего удивления. Она лишь сказала:
– Это в моей практике впервые.
Большое парадное крыльцо ОВиРа. Я стоял, держа в руке паспорта и свидетельства о рождении детей, ощущая полную свободу и необъяснимую радость. И тут снова услышал знакомый голос: «Я дал тебе выбор, и ты принял верное решение. Я никогда не оставлю тебя. Я беру попечение о твоем доме на Себя. На твоем столе всегда будет хлеб. Я буду оберегать тебя и твоих детей».
Большое парадное крыльцо ОВиРа. Я стоял, держа в руке паспорта и свидетельства о рождении детей, ощущая полную свободу и необъяснимую радость. И тут снова услышал знакомый голос: «Я дал тебе выбор, и ты принял верное решение. Я никогда не оставлю тебя. Я беру попечение о твоем доме на Себя. На твоем столе всегда будет хлеб. Я буду оберегать тебя и твоих детей».
Голос звучал минут десять. Я стоял, склонив голову, слезы текли из моих глаз. Нельзя передать словами переполнявшие меня чувства.
Прошло более двадцати лет. Я неоднократно убеждался в правильности принятого однажды решения. Но особенно остро и каждый раз поновому я переживаю глубочайшую радость, когда вижу склонившихся перед Господом людей в молитве покаяния… Я же повторю, что считаю себя счастливым человеком, потому что Бог дал мне силы оставаться под Его водительством, в то же время предоставив полную свободу выбора. Вскоре мы переехали жить в Беларусь. Господь приготовил для меня служение пастора в той церкви, где я родился и вырос…»
Жизнь Михаила Петровича Гринько и его неожиданный уход к Господу снова напоминают нам о повелениях Господних: «…Поминайте наставников ваших… и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13:7).
Дмитрий Дудов
